Внутренняя сторона разума Тупака Шакура
Внутренняя сторона разума Тупака Шакура

(Эксклюзивное интервью журналу “Vibe”)

Бедность, необходимость, желания, боль. Сейчас я рассматриваю вопрос о более воинственной модели своей жизненной философии – смешивать уличную жизнь с уважаемой, известной и доказанной военной философией. Так что, когда я буду читать рэп и разговаривать на этом грязном языке, я, по крайней мере, буду жить этой жизнью, так будет мыслить мое сознание.

Как насчет твоего отца – ты с ним поддерживаешь отношения?

Я всю жизнь думал, что мой отец мертв. После того, как меня подстрелили, я посмотрел вверх, и там был этот негр, который выглядел в точности, как я. И он был моим отцом; вот тогда я узнал. (Он говорит о Мутуллу Шакуре, отце сводной сестры Тупака – прим. автора). Мы все еще не сделали анализ ДНК, но этот парень был невероятно похож на меня, а другой негр уже умер (Легс – прим. автора), так что теперь я думаю, что я уже пережил возраст моего отца. Я действительно хочу его узнать, и, по правде, я его и так знаю.

Мы разговаривали, и он приходил ко мне, помогал мне, когда я был заперт в камере, но теперь это позади. Все что я хочу сделать, это создать общество, в котором мы сами сможем растить себя, воспитывать; и в итоге мы сами станем для себя отцовскими образами, и большие друзья тоже станут образами их отцов. А потом ты вырастаешь, потом твоя очередь стать отцом для очередного младшего брата. Вот с чего я хочу начать. В девяти случаях из десяти, даже если бы мы хотели, чтобы они были рядом, это может не зависеть от них, и их рядом не будет. А сейчас и многие матери не могут быть рядом, поскольку они занимаются своим делом (работают). Я не могу их винить, они должны делать то, что они должны делать. Так что я считаю, что молодежь должна воспитывать себя сама, с тех пор, как у нее появились надменные идеи о том, какие должны быть у нее права, и чего она заслуживает. Пока вы не можете надрать им задницы, эти гаденыши должны идти работать в пятнадцать лет. Я хочу быть частью поколения, которое будет стоять у истоков становления общества, где каждый может себя воспитать.

В одном из своих интервью журналу “Vibe”, ты упомянул организацию, которую ты начал с Майком Тайсоном. Что с ней случилось?

Сейчас я занимаюсь этим вместе с “Death Row”. Я собирался делать это в одиночку. И перед тем, как я сел в тюрьму я сумел организовать место под названием “То, Что Называется Домом”. Меня собирались посадить за одно из старых дел о ношении оружия. Судья говорил что-то в этом духе: “Ты можешь рассказать своему побережью, кто ты на самом деле”, и обвинитель всегда доставал большую толстую папку, когда меня арестовывали, в которой было указано все, из-за чего меня считают безумным животным.

У нас был один мужичок, который не работал на нас. Мы его наняли, чтобы он написал историю моей жизни, рассказав про всех членов моей семьи, и про всех тех, кому я помог. И эта дамочка из социального центра то же написала. И мы уже планировали сделать этот большой концерт с моим участием, чтобы заработать денег на создание центра в Северном Центральном округе для детей из неблагополучных семей. Чтобы они могли прийти в место, которое бы назвали домом, где за ними будут следить, давать знания, любовь, пищу. Мы собираемся создать такое место.

Так что, скорее всего, вот, что будет вместо той программы, что мы планировали с Тайсоном. Ведь это я сижу в исправительном доме и думаю над этой программой “Место Под Названием Дом Для Всех”. То, над чем я сейчас в плотную работаю. Также существует программа, которая называется “Союз Молодых Знаменитостей” с участием меня, Хаммера, Щуга, и многочисленных известных фигур в мире спорта, которые будут спонсировать молодежный ежегодный чемпионат по футболу, бейсболу и баскетболу. Мы спонсируем команду, покупаем форму, нанимаем тренера, и образовываем нашу Маленькую Лигу.

Как ты отдыхаешь от всего, чем ты занимаешься?

Существуют три способа: хождение по магазинам, езда по проспекту Сансет без крыши на любой машине, и провождение времени с моими “друзяками”. И не обязательно со старшими, возможно и с младшими. Вникая в их разговоры, и узнавая о том, что происходит вокруг, я также иногда и сам роняю слово. И я это делаю совсем не из-за тщеславия.

Ты все еще поддерживаешь отношения со своими старыми друзьями?

Запомни одно, у меня нет друзей. Друзья приходят и уходят; я утратил свою способность верить людям. Я верю, что существует группа людей, которые думают, что они мои друзья. И так же я верю, что есть люди, которые в своем сердце дружелюбно относятся ко мне, являются друзьями для меня. Но они не мои друзья, потому что я осознал, что страх сильнее любви. Поэтому если придет кто-то страшнее, они перестанут быть моими друзьями. Я узнал это на полу, на Таймс Сквер (вероятно, 1994 год, – когда в него стреляли – прим. автора) – так что у меня нет друзей, у меня есть семья. Ты – или часть моей семьи, или просто человек со стороны.

Ты в тесных отношениях со своей семьей?

Да, это еще со времен “старой школы”. У нас есть глава семьи, мы прислушиваемся к правилам и инструкциям в семье, порядку и организации. Сейчас мы живая, дышащая семья, в то время, как до этого мы были умирающей, не способной к функционированию семьей. У нас все еще существуют проблемы, но мы учимся их решать.

В какую религию ты веришь?

Я придерживаюсь той религии, которая, на мой взгляд, самая правдивая. Я стараюсь каждый вечер молиться Богу, до тех пор, пока не уйду из этого мира. Я научился этому в тюрьме. Я общался с каждым Богом (член Пяти Процентной Нации), который был в тюрьме. Я думаю, что если убрать одно “o” из слова “хорошо” (“Good”), то получится “Бог” (“God”), а если к слову “зло” (“evil”) добавить букву “d”, то получиться слово “дьявол” (“Devil”). Я думаю, что какой-то крутой парень придумал это давным-давно, и сказал: “Давайте, придумаем способ управлять придурками!”. Вот поэтому они и выдумали Библию. Потому что если бы Библию написал Господь, то я уверен, что до нашего времени дошла бы переделанная копия. Ведь столько всего изменилось. Я ищу эту переделанную копию, но нахожу только старый вариант, который у нас у всех есть. Я уважаю любую религию, и, пожалуйста, простите меня, если это звучит по-другому. Я просто высказываю свое мнение.

Библия нам говорит, что все эти люди делали это, из-за того, что много страдали, и поэтому она какие-то особенные. В меня пять раз стреляли, и я воскрес в прессе. И я жил с этим клеймом, я переносил то, что в меня бросали, и у меня было клеймо "вор". И тогда я сказал этим неграм: “Я вернусь за вами. Поверьте мне, это еще не конец, я вернусь”. Я не утверждаю, что я Иисус, я просто говорю, что мы переживаем такое каждый день. Мы не разделяем Красное море, но мы ходим по черному кварталу, не получая пули. Мы не притворяем воду на вино, но мы переделываем обкуренных наркоманов, и дилеров в нормальных жителей общества. Мы притворяем слова в деньги, – какой Божий дар может быть ценнее? Так что я верю, что Господь благословляет нас, благословляет тех, кто на улицах. Те, кто использует свой разум, и те, кто выше всего этого – праведные. Я верю, что все то плохое в жизни, что ты сделал, вернется к тебе старицей. Поэтому за все то, что я сделал плохого, мне придется страдать. Но в своем сердце, я верю, что то, что я делаю, правильно. Так что я чувствую, что мой путь лежит в рай.

Я думаю рай, это когда ты спишь с хорошим сознанием – ты не видишь кошмаров. Ад – это тоже, когда ты спишь, но все время видишь только те плохие вещи, что ты сделал в жизни. И у тебя в мозгу это прокручивается снова и снова, и ты не горишь. И если это как раз и есть ад, то мы и так в нем живем, так как пули горят. Есть люди, которых сожгли на огне, значит ли это, что они попали в ад? Ведь все это здесь. Что ты здесь получишь, что мы до этого не видели? Или, вы ждете, что мы будем ходить по земле без всякой цели, будто зомби? Ведь это все здесь! Вы давно не были на улицах? Вон он, рай, смотрите! Вот мы сидим здесь в гостиной, телевизор с большим экраном – на этот момент, это и есть рай. А ад – это тюрьма, мне довелось это видеть. Поверьте мне, так оно и есть. А все остальное – это только, чтобы управлять вами.

Если бы церковь отдала половину своих денег назад обществу, с нами было бы все в порядке. Если бы половину тех домов, где “молятся Богу”, отдать людям нуждающимся в Боге, с нами было бы все в порядке. Вы вообще видели эти церкви? Те, которые занимают весь квартал в Нью-Йорке. Там ведь много бездомных людей. Почему же Бог не разрешает им остаться там? Почему там золотые потолки и всякое другое дерьмо? Зачем Богу золотые потолки, чтобы поговорить со мной? Зачем Господу эти расписные окна, чтобы говорить со мной? Почему Бог сам не придет туда, куда он послал меня? Если Господь хотел поговорить со мной в такой красивой обстановке, зачем же тогда он послал меня сюда? Все это заставляет детей из гетто не верить в Бога.

Почему?

Это неправильная вера – я верю в Бога, я верю, Бог направляет нас туда, куда мы сами хотим. Но что-то не вериться, что Бог мог послать нас в гетто. Это значит, что он хочет, чтобы мы тяжело работали, чтобы выбраться от туда. Это означает, что он нас проверяет. Имеет смысл то, что если у тебя в сердце царит добро, то ты ближе к Богу, а если там царит зло, то ты ближе к дьяволу; в этом есть смысл. Но я каждый день вижу все эти страшные вещи, в них нет смысла. Я даже не верю, я не ругаю их, но я не верю в братьев, я был в тюрьме вместе с ними, общался там с ними. “Я не Бог, я не Бог”. Ты – Бог, открой для меня ворота. Ты знаешь, как далеко находится солнце и луна, каким образом, я доберусь до этих чертовых врат? И дайте мне свободу и выпустите меня от сюда. Тогда я стану Пяти Процентным навечно.

Какой тип женщины нужен, чтобы ты вдруг остепенился?

Очень, очень сильная женщина. Та, которая будет любить меня так сильно, чтобы я имел возможность любить ее еще сильнее. Каждый раз, когда я влюбляюсь в женщину, я влюбляюсь не в саму женщину, а в ту, которой она может стать. Пока еще я не встретил женщины, которая бы подходила моим требованиям. И я уверен, что, и я не подхожу многим требованиям. Несмотря на то, что я пока еще не нашел ту единственную, я нашел ту, которая, по моему мнению, может стать самой сильной женщиной в мире.

Я думаю, что это свойственно для мужчины, особенно для черного, чувствовать себя королем, ищущим свою королеву. И я нахожусь именно на этом этапе. Но ты не можешь стать королем, пока ты не сделал сам себя, пока ты чего-то не сделал. Теперь я ставлю цели, чтобы стать королем. Не королем для всех, а лишь королем для себя самого. Никто не подчиняется мне, кроме меня самого. Я сделал себя королем, и теперь для полного счастья мне нужна королева, чтобы я мог стать учителем и отцом. Потому что я не могу стать ими без своей королевы – я в заточении.

Многие твои фаны с Восточного побережья считают, что твоя преданность Западному побережью это неуважение Востоку.

Это так глупо. Какой вздор! Это не глупая преданность Западу, я ведь все время там живу. И многие люди, не все конечно, многие люди с Восточного побережья слишком сильно уселись на свои члены, что не услышали, как я говорил, что я с Западного побережья. Это как смотреть правде в глаза, я всегда повторял, откуда я. И я всегда отдавал должное Нью-Йорку. В альбоме “Me Against The World” я посвятил целую песню этому. Так что теперь, в моем следующем альбоме, когда я захочу посвятить что-то моему дому, откуда я родом, все будут этому недовольны. Почему они не выражают свое недовольство, когда Бигги говорит в каждом шоу: “Мы в Бруклине!”. Они только что сняли рекламу Спрайта с участием “Моста” (“The Bridge”) и KRS, так почему это не просто хип-хоп, когда это делаю я?

Любой другой может враждовать через музыку, рассказывать о различиях, и это нормально. Это музыка, это хип-хоп, это что-то значит. Но когда это делаю я, это война. Это все, что я делаю. Все, что я делаю, это говорю, что устал от того, что люди продолжают повторять, откуда они. Неужели это то, чем мы теперь будем заниматься. Мы занимались этим, будто хип-хоп был единой нацией. У меня есть право, чтобы говорить, что я сделал для Востока больше, чем Восток сделал для меня. Я вложил больше оружия в руки нигеров с Восточного побережья, чем они, когда приехали к нам. Я открыл для этих нигеров обкуренные ворота, места, где торгуют марихуаной, и дал им убежища, когда им это было нужно, но они этого не сделал для меня. Я поставил на ноги больше рэпперов, чем это сделали они. Я устраивал первые выступления для Бигги! Я был тем мостом, по которому нигеры шли, чтобы попасть сюда. Я объяснял все это, я был единственным, кто рассказывал вам о том, почему все эти нигеры бегают с пистолетами в поисках денег.

Существует ли до сих пор вражда между тобой и Бигги?

Не было никогда ни какой вражды, было различие в мнениях. Мой хороший друг Щуг дал мне наилучший совет, который я только мог получить от кого-либо. Когда люди спрашивали его, враждует ли он с Bad Boy и Паффи, они отвечал, что это как ходить играться на детскую площадку с маленькими детьми. Это как злиться на моего младшего брата из-за того, что он сейчас зарабатывает деньги. Я не злюсь из-за этого, я злюсь на своего младшего брата, когда он меня не уважает. Я отшлепаю его задницу. Мне наср*ть насколько богатым ты стал у себя в квартале, я твой большой брат. Я надеру твою огромную задницу. Вот моя точка зрения.

Мне кажется, он просто отбился от рук. Его пленила власть – не из-за того, что он злой человек, а потому что деньги это зло, если с ними не умеешь обращаться. Если теряешь самообладание, ты способен на разные поступки. Страх становиться сильнее любви, и нигеры поступают так, чего сами от себя и не ждали. И они знают это в своих сердцах, поэтому они и в аду сейчас. Они не могут спать. Поэтому они и спрашивают у всех репортеров и у всех людей “Зачем они это делают? Они разрушают хип-хоп, ну и так далее…”. Потому что они в аду. Они не могут делать деньги, они никуда не могут поехать, они не могут даже смотреть на себя, потому что они знают, что их блудный сын вернулся. Я жив; вокруг летает призрак.

Теперь, для всех тех, кто перестал меня уважать, я люблю своих фанов на Востоке. Я оттуда. Я ем нью-йоркскую пиццу, я катаюсь на нью-йоркских джипах, но я говорю, давайте посмотрим правде в глаза. Если ты действительно хоть наполовину настоящий любитель музыки, вернись назад и узнай. Узнай, каким был я разгильдяем, пока не познакомился с Бигги. Ты не чувствуешь мой стиль в его песнях? Узнай, как после того, как я встретил Бигги, выходит его альбом “Ready To Die” (“Готов умереть”), и его стиль полностью меняется. Узнай, почему я вне себя от бешенства, когда самые крутые рэпперы Нью-Йорка, или их менеджеры, или их агенты, или те, кто был рядом, когда меня подстрелили – не могут дать мне информацию. Просто узнай это. Узнай, как, когда у Wu-Tang Clan украли их золотую цепь, я нашел тех, кто это сделал, и передал Wu Tang, что если они хотят увидеть тех нигеров, то они могут это сделать в любой момент. Мужчина мужчине, только ты и они – никакого оружия, или чего-то в этом роде. Вот все о чем я прошу. Если ты собираешься вести себя, как крутой гангстер, или там король Нью-Йорка, то я к этому готов. И когда ты не придешь на помощь, я просто разрушу твою империю. И к этому сейчас и пришло время.



© идея и дизайн : Bez(v)ozgoFF


Hosted by uCoz